Catsgo.ru

Да, девушка молодец! Вот только почему она не напала на него, когда он поддался на её гениальную в своей простоте уловку?

И кто она? Несомненно, не убийца, подосланная к нему одним из многочисленных недоброжелателей наследника, иначе Анар был бы уже мёртв. Ей ничего бы не стоило в тот момент, когда он так глупо приблизился к стене, перерезать ему горло и сразу же добить его, пока он не успел исцелить себя. Или сделать это в то время, пока он стоял, изумлённо уставившись на быстро заживающие раны.

В ее внешности, не было ничего указывающего на то, кто она такая. На незнакомке был простой обтягивающий тело костюм из чёрной замши без каких бы то ни было знаков или символов. По причёске тоже ничего нельзя было определить — часть её волос была заплетена в две расходящиеся ото лба косички, пропущенные под ушами и сплетённые вместе с остальными, гладко зачёсанными на макушке прядями, в толстую косу. Алайка небрежно заткнула её за широкий пояс, но коса всё равно спускалась до колен, болтаясь сзади как второй хвост. Такую простую причёску могла носить только самая младшая жрица, но по тому, как ярко светились синие глаза незнакомки, она несомненно являлась могущественным существом. Глаза алаев не лгут: сила, которой обладает их владелец, всегда явно видна по тому, насколько ярко они светятся в минуты волнения.

Шпионка? Амбициозная и могущественная жрица, действующая по указанию его дяди и рассчитывающая на один из высочайших постов при дворе? Это тоже невозможно — даже ради этого никто из истово верующих руалцев по доброй воле не полез бы в Запретные Подземелья. Побоялись бы божьей кары. Анар считал себя единственным таким «храбрецом» в Руале, и вдруг оказывается, что есть ещё одна безбожница, пренебрегающая священными запретами жрецов. Даже если бы девушка и была в этом подобна Анару, то она уж точно не служила никому из руалской знати, иначе за проникновение сюда её неминуемо ждала казнь вне зависимости от того, чей приказ она здесь выполняла.

Анар запомнил бы её, если бы встречал прежде. Но он мог поклясться, что никогда не видел такой девушки в Руале. Наверное, решил алай, ей было запрещено покидать пределы какого-нибудь храма по неизвестным ему религиозным соображениям. Может быть, не выдержав смертной скуки бесконечного выполнения обрядов, она отвернула своё лицо от богини и стала искать утешение в опасном развлечении, каким являлось нарушение священных законов?

Получалось довольно складно… Если бы не этот раб! Опять всплыла непристойная догадка, возникшая при виде большого спальника. Хотя нет, до такого эта девушка бы не дошла ни от какой скуки, не такие у неё глаза… хотя с каких это пор Анар начал доверять глазам?

Алай собрался было сказать что-то, но тут из-за его спины выскочил раб и, проскользнув мимо хозяина, распластался на полу перед девушкой, обхватив её лодыжки.

— Госпожа Аниаллу, не убивайте хозяина! — взмолился раб, не поднимая лица.

— Аниаллу… — повторил про себя её имя Анар. Он впервые слышал это имя, оно ничего ему не говорило. Нет, имена рабов тоже были просто наборами звуков, часто даже на родном языке их владельцев не имеющими никакого значения. Но чтобы так назвать алайскую девушку? Нет, тут точно кроется какая-то священная тайна!

— Убивать? — переспросила несколько ошеломлённая его эффектным появлением алайка. Она перевела взгляд с полуэльфа на Анара, словно ожидая от него объяснений происходящему. Но сам алай был удивлён не меньше её: он уже решил для себя, что эта прекрасная незнакомка — весьма могущественная персона; но кого, кроме своего царственного дяди и его святейшей супруги, мог опасаться наследник руалского трона?

— Я не собираюсь никого убивать! — внезапно рассмеялась девушка. Она посмотрела на Анара с извиняющейся улыбкой на лице. Её голос звучал завораживающе, хотя никакой магией она не пользовалась.

— Она же тал сианай! — с придыханием объяснил раб, оторвав, наконец, лицо от сапога девушки и оглядываясь на хозяина. Он тут же снова уткнулся носом в сапог, но Анар успел заметить, что лицо у его слуги не слишком-то испуганное. Сам Анар не был уже ни испуган, ни удивлён, его голову как-то разом покинули все до единой мысли. Только сердце его один раз громко и гулко стукнуло, словно говоря — конец, и стало биться так тихо, точно его и вовсе не было.