Catsgo.ru

Второй – это я, подумал я.

Седой отрицательно помотал головой. Йодль сказал:

– Мальчишки пытались проникнуть . через границу. Не знаю, с помощью чего, но это и не важно особо. У них не получилось. Это интересно .

– С точки зрения статистики. Только с точки зрения неутешительной статистики. Им, конечно, не удалось до конца перейти границу .

– Это еще неизвестно. – Йодль хмыкнул. – Может быть, они только что оттуда? Тепленькие. Знаете, третий раз сюда прилетаем .

– И по округе уже ходят слухи про летающие тарелки! А мальчишки на эти слухи как на мед мухи идут. Тех, кто там побывал, сразу видно, вы же знаете. А это на самом деле обычные любопытные мальчишки . Вы сами были таким .

– Когда состоял в «Гитлерюгенде», – закончил фашист.

И оба засмеялись. С каким-то облегчением.

– Шутки шутками, но, может, все-таки с ним поработать? Сыворотка правды, ретрогипноз, обычный арсенал .

– Оставьте, Йодль, – махнул рукой седой. – Собирайтесь скорее, у нас еще одно место. Студенец . Где это, кстати?

– Не знаю. Где-то в Татарстане, мне кажется . Впрочем, я могу ошибаться .

– Далековато. Не люблю «Бурелом» .

– Зато быстро. – Фашист принялся складывать камеру. – Полчаса – и там. Успеем к ужину. Или вы предпочитаете на вертолете?

– Нет уж, увольте, от вашего вертолета у меня мигрени .

Седой подошел к окну, уткнулся лицом в решетку. Стал тереть кулаком лоб.

– Я каждый раз думаю, что хоть что-то удастся узнать, – сказал он. – Хоть что-то . И всегда почти ничего. От нас ушли наши дети, это страшно, раньше я об этом не думал .

Он стукнул кулаком по железу.

– Ничего, – фашист подошел, утешительно похлопал седого по плечу. – Ничего, не переживайте, мы ее найдем .

– Вы мне это который год говорите.

– Не так уж и давно, – фашист улыбнулся, получилось у него гадко, улыбка скелета. – И с ней все в порядке, поверьте. Вы же знаете, если . извините меня, конечно, но если с исходным материалом что-то происходит, это немедленно отражается на двойнике. А с Сиренью все в порядке .

– Я не могу смотреть на Сирень. Не могу .

Седой постучал по решетке, на сей раз ладонью.

– Знаете, Йодль, иногда я думаю, что . Иногда я думаю, что Ван Холл просто взял мою дочь, стер ей память, изменил характер, изменил все и подсунул мне обратно. Зачем-то . Чтобы я каждый день мучился. Иногда мне кажется . Я не могу его понять, иногда мне кажется, что он не человек вообще .

Фашист усмехнулся.

– Он человек гораздо больше, чем вам кажется, поверьте мне. И логика его очень проста. Вы потом поймете. А Сирень, она на самом деле очень похожа, вы просто не замечаете. Она даже волосы в красный цвет красить стала .

– Может быть, – седой успокоился и стал приводить в порядок свою седину, – может быть .

Я почти ничего не понял. Хотя нет, кое-что понял. Про Ван Холла. Ван Холла знали все, миллиардер с причудами. С балалайкой везде ходит. Никто его не видел, но слышали про него все.

Эти двое оглядели комнату и удалились.

– Психи какие-то тоже . – сказал Валерка. – А кто такая Лариса?

– Чего?

– Кто такая Лариса, говорю?

– А что?

– Так, имя хорошее .

– Не знаю, – ответил я. – Я совсем не знаю, кто такая Лариса. Может, внучка этого седого .

– Может . Понятно . Сейчас нам . – Валерка оглядел чердак, – туда.

Валерка указал пальцем.

– Там тоже в потолке дыра. Его должны без санитаров оставить, мы его вытащим легко. Потом не забудьте – спуститесь по лестнице, увидите вертолет, справа от вертолета в нескольких метрах дыра в заборе. Бегите. Какое-то время у вас есть, но скоро хватятся. Если повезет – это шанс оторваться. И даже очень неплохой. К югу железная дорога, совсем недалеко.

Я вдруг понял, что Валерка перестал цеплять к каждому слову свое непременное «вообще-то». Наверное, от волнения.

– Психи . – Валерка плюнул и погрозил кулаком кому-то внизу.

Потом вздохнул:

– Имя, конечно, хорошее. Означает «чайка». По-гречески.