Catsgo.ru

Потом навстречу нам прокатился испуганный парнишка на велосипеде. Парнишка гнал вовсю, явно спасался от кого. За ним пробежала еще более испуганная бабушка. Нам она ничего не сказала, зато так мощно размахивала клюкой, что едва не вышибла мне зубы.

– Во народ . – сказал я вслед. – Трусоделы . Куда, интересно, пошел наш друг Егор?

– Там, – указала Лара. – Он там .

Навстречу снова бежали. Только в этот раз не старушка-клюкобойщица, а продавщица. В белом, перемазанном кровью продавщицком халате.

Я испугался. Крови нам только не хватало, кровь нам совсем ни к чему . Я выступил навстречу работнице торговли и сказал строгим пронзительным голосом:

– Женщина! Скажите нам, пожалуйста!

Продавщица стала медленно сбавлять обороты и постепенно остановилась. Я с облегчением отметил, что это все-таки кетчуп на халате, а не кровь.

– Сколько можно! – Продавщица выругалась. – Сколько можно! Каждый месяц от них бегут .

– Кто бегут? – спросила Лара.

– Психи! Психи от них бегут. Здесь Кириллово недалеко! Так у них они все время бегут! И все время к нам! Магазин мне уже три раза ломали, и сейчас вот .

– О, женщина! – торжественно-дурацки сказал я, какой-то иронизм на меня тупой вдруг навалился. – Мое имя – доктор Фрейд, меня прислал министр здравоохранения, дабы положить предел этому беспределу! Укажи мне пальцем путь в свое заведение!

Лара улыбнулась. А я остроумный.

Продавщица путь указала.

– Иди же, – повелел я, – и спрячься в погреб, здесь скоро станет жарко.

Продавщица побежала дальше.

– Видимо, Гобзиков наворочал тут делов, – сказал я уже по-простому. – Теперь не только меня одного из Лицея исключать будут, теперь и Егор влетит. И губернаторская стипендия не поможет. Зучиха его давно не любит.

– Пойдем поскорее. А то еще на самом деле приедут .

Сельпо располагалось, разумеется, на главной площади. Называлось оно, конечно, не сельпо, а «Гипермаг». Большой такой бревенчатый «Гипермаг», на крыше толстый мужик в камуфляжной форме, на аиста вроде не похож.

– Уважаемый, – позвал я. – Тут один фантастический юноша .

– Не подходите! – крикнул он нам. – Уходите отсюда! И в больницу позвоните!

– Мы сами из больницы, – ответил я. – Меня зовут доктор Фрейд, а это моя помощица . Катарина Бурлескова. Она мобильный патологоанатом.

Лара достала из кармана складенчик.

– Я же говорил. – Я простирался в иронии. – Теперь все будет хорошо. Нам позвонили недавно, сказали, что сбежал опытный образец расторможенного шимпанзе. Его зовут Карл Густав Юнг .

Лара ткнула меня в бок.

– Я увлекся, однако, не обезьяна, конечно, хомо сапиенс .

– Шутили бы в другом месте, ребята . – сказал с крыши человек.

Лара направилась к крыльцу.

– Погоди, – я оттеснил ее в сторону. – В горящую избу войти еще успеешь, сначала я, моя очередь .

– Не лезли бы туда, – посоветовал сверху охранник. – Ваш друг псих настоящий .

– Спокойно, дядя, – ответил я. – Доктор Фрейд знает свое дело. Не могу же я бросить свою милую обезьянку, то есть этого человека. Я поставлю ему капельницу, а Катарина сделает укол под коленную чашечку. Правда, Катарина?

Лара кивнула.

Я вошел в «Гипермаг».

Ну да, разгром средней силы тяжести, кое-что побито, кое-что разлито. Разорваны бумажные мешки с макаронами, под ногами хруст. Макаронная зима прямо.

Искать Гобзикова не пришлось, Гобзиков смеялся. Когда дзинькнул колокольчик над дверью, Гобзиков повернулся в мою сторону, но смеяться не прекратил.

Он сидел на прилавке и поедал карамельки прямо в фантиках. Узнать его было довольно трудно. И раньше в его внешности было что-то обезьянье: скошенный подбородок, губа нижняя на полдюйма за норму зашкаливает, а в целом похож на поддельную мумию из нашего музея. А теперь еще эти мумиоидные черты как-то заострились, зубы вылезли. Но особого бешенства в нем я не заметил, наверное, оно клокотало внутри.

Увидев меня, своего старого друга, благодетеля и вытаскивателя из петли на путь добра и исправления, Гобзиков не встал. Напротив – засмеялся и кинул в меня дешевой копченой колбасой.